Мировой денежный кризис: истоки, логика трансформаций
Нужно будет еще много времени, чтобы с достаточной глубиной осмыслить то, что происходит на мировом финансовом рынке. Аналогии с кризисом 1997-1998 лет все очевиднее кажутся недостаточно корректными. Соответственно, нельзя говорить и об адекватности принципов антикризисной политики.
Кризис 1997-1998гг. по своим характеристикам полностью вписывался в систему обстоятельно исследованных в научной литературе циклических денежных кризисов, какие связанные с пульсацией нагромождения капитала. Существенным в ее характеристике было и то, что она сформировалась не в эпицентре мировой финансовой системы, а на периферии (в Юго-восточной Азии) и только опосредствовано отразилась на экономике западных стран. В 1997-1999-х в странах еврозоны темпы роста ВВП составляли 2,4-2,8%, а в США - превысили 4,0% на год, что отвечало среднесрочным определением экономической динамики.
Текущий кризис проявился другим способом. Уже в настоящий момент мы должны достаточно оснований рассматривать ее как структурный денежный кризис. Такие кризисы отличаются от циклических в первую очередь своей периодичностью - они формируются на основе не среднесрочных (раз на семь-девять лет), а долгосрочных, циклов. Но главным является другое - структурные кризисы в своей основе отбивают имманентные противоречия денежной системы. Их причины - не внешние, а внутренние (эндогенные), шоки системы денежных отношений.
Как аналог этого можно рассматривать Большую депрессию 1929-1933 годов, исходной предпосылкой которой стал процесс демонетизации золота - отмена золотого стандарта денег и качественной перестройки на этой основе тогдашних механизмов денежного обращения. До этого стабильность бумажных денег обеспечивалась фиксацией их золотого содержания, что, в свою очередь, гарантировало стабильность валютных курсов. В период кризиса эта система зруйнувалася: сначала Англия (на то время - финансовый центр мира), а впоследствии США, Франция, а также другие страны Запада были вынуждены отказаться от внутренней конвертации бумажных денег в золото. В итоге - система золотого стандарта, которая функционировала в течение длительного периода, была подорвана.
Последствия для мировой экономики хорошо известны. Мир к этому не сталкивался с подобным: только в США разорилось свыше 130 тыс. фирм. Практически каждый четвертый американец остался без работы. В целом в западной экономике промышленное производство сократилось на 46%, а внешний товарооборот - на 67%. Считается, что Большая депрессия отбросила страны Запада назад в промышленном развитии минимум на 20 лет.
И еще одна важна деталь: процесс качественной перестройки международной денежной системы оказался очень длительным. Значительно укрепив во время Второй мировой войны свой экономический потенциал и сконцентрировав в своих закромах более чем 70% мировых централизованных золотозапасив, США сохранили конвертированность доллара в золото для центральных банков других стран. Это гарантировало антиинфляционный иммунитет доллару и возможность монопольного выполнения в течение длительного времени американской денежной единицей функции мировых денег.
«Доллар такой сам красив, как и золото; доллар - лучше золота» - таким стал основной постулат межгосударственных валютных отношений первых послевоенных десятилетий. И это был не только пропагандистский слоган Белого дома. Для тех лет это был достаточно дееспособный механизм взаимодействия валют, в котором эталоном стоимости выступало не непосредственно золото, а конвертирован в золото американский доллар. И только под влиянием опять же кризисных процессов, которые резко заострились в августе 1971 года, президент Р.Никсон объявил чрезвычайные мероприятия, суть которых заключалась в полном отказе от золотого обеспечения доллара и в его официальной девальвации.
В итоге процесс качественной перестройки системы денежных отношений был окончательно завершен. Фактически он происходил почти 40 лет - таким длительным оказался период перехода от золотовалютного к бумажно-денежному стандарту.
Новая конфигурация международных валютных отношений, в которой деньги, потеряв свою товарную основу, де-факто стали виртуальными деньгами, а механизмы твердых курсовых соотношений трансформировались в систему «плавающих (ежедневно изменяемых) валютных курсов», официально вступила в действие в апреле 1978 года. Я далек от того, чтобы оценивать дееспособность этой системы лишь в негативном контексте. Она имеет, без сомнений, определенные преимущества перед системой золотого стандарта - является менее дорогой и более динамической, что отвечает логике убыстряемой экономики. Но очень существенными оказались и ее изъяны.
Нынешний мировой финансовый кризис в своей исходной основе отображает эти изъяны, она порождена ими. Эта констатация очень важна: при обосновании логики алгоритмов нынешней антикризисной политики нужно отталкиваться в первую очередь от этого. Последствия ошибок могут оказаться непредсказуемыми. Истоки кризиса
Теперь непосредственно по существу проблемы. Какие начала нынешнего кризиса? Во всех на слуху американская ипотека. Кризис начал свою поступь с банкротств ипотечных банков. Это действительно так. Но правомерно ли считать это обстоятельство исходной основой кризиса? Такая позиция кажется очень примитивной.
Ипотека - атрибут реальной экономики, важна составляющая потребительского общества, инвестиционного спроса, внутреннего рынка. В этом контексте ипотечная эмиссия - это не наихудшая за своими качественными характеристиками эмиссия. По итогам 2007 года ипотечный долг в США достиг 100% ВВП. Это - 12-13 трлн. дол. В Великобритании - 135% ВВП. Много это или мало - вопрос непосредственно кризиса не касается. Все это эмиссия под реальные ценности. Не наихудшей является и нафтодоларова эмиссия. Мировая валютная система валится не из-за этого.
Я предлагаю посмотреть на эту проблему в несколько другом сопоставлении: 12-13 трлн. дол. - американский ипотечный долг и почти 2 трлн. дол. - ежедневный объем операций на мировом валютном рынке. Что это за операции? За экспертными оценками, всего лишь 5-7% их общей суммы связанные с реальной экономикой, а остальные - спекулятивные трансакции. Их потоки пришвидшувалися в последнее время темпами в 15-20% на год. Банки начало все больше превращаться в институты обслуживания спекулятивных потоков.
За существующими оценками, в структуре «глобальной ликвидности» коммерческих банков частица «сильных денег», которые создаются центральными банками, составляет всего 1,0%. Остальные - так называемые near money («почти деньги»). Истоки кризиса необходимо искать в этих параметрах - в пропорциях, которые характеризуют сформированную в последние десятилетия структуру денег и соотношения полноценных и «квазиденьг».
Важно учитывать и другое: в ситуации, о которой идет речь, деформируются связки между деньгами и частной собственностью. Частная собственность нуждается в стабильных деньгах. В финансовой системе, где свыше 95% трансакций является спекулятивными, частная собственность теряет свою функциональную определенность, наполняется виртуальным содержанием. Сегодня это понятие стало модным, но никто точно не знает главного - кто является субъектом такой собственности.
Перечень таких проблем можно продлить. Вывод очевиден: денежная система, которая допускает эскалацию этих процессов, не может не считаться больной системой. Кризис - подтверждения сказанного. Однако кризис - это всегда врач, который опаздывает. Кризис - констатация того, что лечение больной системы уже не может быть консервативным.
Кризис - это вынуждено хирургическое вмешательство. Выживет ли пациент? Этого сегодня никто не знает. Скальпель ввели. Но никому точно еще не известно, что нужно удалять. Разобраться необходимо прежде всего в этом. В поисках рецептов лечения
Вопрос «как помогать больному?» имеет два аспекта. Пользуясь традиционной лексикой, назовем их тактическими и стратегическими. С тактическими решениями определиться проще. Наибольшей ошибкой в этом смысле кажутся попытки «огосударствления банков». Имею в виду не только постсоциалистическую реальность, где такие «новации» особенно опасны не только в экономическом, но и в сугубо психологическом плане, политическом аспекте. Идеология национализации является несостоятельной и для стран Запада: банки по своей природе - институт коммерческой деятельности. Это всем известно.
Рынок посмеялся над близорукими политиками, которые предложили такую рецептуру: сотни миллиардов долларов, потраченные на «огосударствление», прибавили лишь большую уверенность «тетеньке-кризису». И дело здесь даже не в том, что идет речь о «подарках за чужой счет» и о том, что в условиях кризиса необходимо помогать экономике как можно быстрее очиститься от неэффективных игроков. Проблема в другом.
Любой первокурсник экономического вишу знает, что во время кризиса нужно стимулировать всеми возможными, в том числе фискальными, механизмами инвестиционный спрос. Это кейнсианство, к классическим истокам которого мы опять возвращаемся. В условиях стабильности все вращается вокруг принципа «денег не хватает». Для условий кризиса Дж.Кейнс предложил противоположную модель экономической политики. Ее кредо - «денег хватает». Это более сложная игра, но она, при соответствующих условиях, безальтернативная.
На этот счет существует достаточно горький опыт. Считается доказанным то, что одним из факторов, который существенно заострил кризис 1929-1933 годов, стала ошибочная политика «дорогих денег», осуществленная Федеральной резервной системой США. В первые годы кризиса предложение денег сократилось на 35,2%, что существенно углубило остроту денежного голода и кризиса неплатежей.
За какими правилами осуществляется политика «денег хватает»? Ответ - в самом названии основного произведения Дж.Кейнса «Общая теория занятости, процента, и денег». В ней все сказано: стимулировать занятость (читай - реальную экономику) с помощью эмиссионных денег через механизмы низкого процента.
Сколько может быть предложено таких денег? В Дж.Кейнса принцип «денег хватает» связанный с логикой «эффективного спроса». Считается, что в теории антикризисной политики положения об эффективном спросе является ключевым: параметры неинфляционной эмиссии определяются эффективным спросом. В настоящий момент об этом никто и не вспоминает.
Направленность такой эмиссии - инвестиционные проекты. В США в 1930-х годах - это проекты дорожного строительства. Основная сеть автобанов была введена в эксплуатацию с помощью соответствующих механизмов именно в те годы. На их основе была развязана острейшая социальная проблема кризиса - проблема занятости.
Конечно, нынешняя ситуация кажется сложнее. Но принципы антикризисной политики, скорее всего, должны основываться на постулате: опаснейшая проблема кризиса - проблема массовой безработицы - может и должна решаться с помощью реализации таких механизмов.
В Украине, учитывая известные обстоятельства проблема безработицы особенно значима. Она может стать катастрофической. Антикризисная политика должна фокусироваться в первую очередь на предупреждении этой опасности. Для этого необходимо прибавить осуществляемому в настоящее время рефинансированию коммерческих банков целевой направленности.
Одновременно необходимо существенно снизить учетную ставку. В США только в последнее время ставка рефинансирования уменьшилась с 5,25 до 1,5%. Мы должны принимать во внимание и специфику нынешней ценовой динамики - усиливаемые в мире дефляционные тенденции. Для кризиса перепроизводства - это типичное явление. Политика «дешевых денег» должна корреспондироваться и с этими тенденциями.
Теперь о контурах стратегии, о перспективных линиях трансформаций, о долгосрочном тренде измерений, которые касаются структуры и принципов непосредственно денежной сферы. Н.Саркози, определено, поспешил, заявив, что международную денежную систему нужно реформировать таким способом, чтобы найти «золотую середину» между фиксированными и свободными курсами обмена основных валют. Я не отрицаю против этого, но логика «перспективы» нуждается в более обоснованных подходах. Политикам в эту сферу пока еще рано вмешиваться. Пусть выскажутся по этому поводу прежде всего специалисты.
Методологический ключ решения этого вопроса кажется очевидным: логика трансформаций денежной системы и логика глобальных трансформаций должны корреспондироваться друг с другом. Однако и эта взаимозависимость оказывается не такой уже и прозрачной. Сокровенный вопрос - в каком направлении двигается мир? Если в сторону последующего углубления универсальной глобализации, то тогда президент Франции прав: реанимация (естественно, на новой основе) фиксированных курсов и соответственно - принципов золотого стандарта может рассматриваться как определяющая траектория возможной реконструкции существующей денежной системы, ее институционной архитектуры.
Но все дело в том, что универсализация, которая углубляется, - это принцип индустриальной эпохи, эпохи, которая оставляет нас, идет в прошлое. В 2000 году вышла печатью книжка английского экономиста Е.Рагмана «Конец глобализации». Идет речь о завершении глобализации индустриальной. Современная эпоха - это другое, это движение на противоположных курсах - централизации и децентрализации, где доминантой становится траектория самодостаточности соответствующих субъектов, которая усиливается.
В И.Валлерстайна это «конец знакомого света». Новый мир у Е.Тоффлера - это «эпоха десинхронизации»; у Д.Белла - «эпоха разъединенности», в Ф.Фукуями - «конец иерархии», это мир не как однородная масса, а как «горсть песка». В моем понимании, все это - конец принципов евроцентризма. Н.Саркози, очевидно, очень трудно согласиться именно с этим, в сущности ключевым в определении логики реформ, положением.
Что выплывает из этих определений? Выплывает очевидное: децентрализации глобальной экономики должна отвечать логика децентрализации мировой денежной системы. Понимаю, что это звучит сегодня парадоксально. Однако новое всегда парадоксальное. Настоящая наука также парадоксальна. Именно поэтому ученые всегда и воспринимаются как «смешные». Но это отступление.
Совсем недавно на прилавках киевских магазинов появилась книжка известного специалиста в сфере финансов Б.Лиетара «Будущее денег», в которой можно прочитать очень много интересного по существу нарушенной проблемы. Идет речь не только о горизонтальной регионализации денежной системы, которая углубляется, - формирование относительно отделенных центров влияния (зоны доллара, евро, юаня, возможно, и российского рубля). Об этом много говорили и раньше. Б.Лиетар акцентирует не на горизонтальной, а на вертикальной, многослойности. В его конструкции денежная система - это деньги глобального, регионального, национального, корпоративного и местного уровней. Проблема «денег достаточно» корреспондируется в первую очередь с их вертикальной многослойностью.
Конечно, в этом процессе очень много еще неосмысленного. Однако здесь присутствуют и принципиально значимое. Деньги, по большому счету, это эквивалент (эталон) ценности (стоимости). В индустриальной эпохе, которая отходит, «ценность» унифицирована. Она - основа обмена. Новая эпоха - это эпоха индивидуализации ценностных определений. Движение в сторону многослойности денег должно определяться, как мне выдается, прежде всего этим.
В свое время я писал о формировании функциональных форм денег. В сущности Б.Лиетар нарушает эту самую проблему. Сегодня денежная единица совмещает в себе функции меры стоимости и средства обмена. Она же реализуется и как механизм нагромождения. Логика многослойной трансформации денежной системы корреспондируется с отделением функций денег, разграничением в первую очередь денег, в роли инструмента нагромождения и средства обмена и одновременно - формированием эффективных механизмов их стабильности, функционального взаимодействия.
Все понимают, насколько это важно. Перечень таких трансформаций можно продлить. Очень хотелось бы, чтобы они воспринимались не только в сугубо академическом контексте. Их хотя бы в какой-то степени должны учитывать и те, кто будет принимать решение о нынешней «фундаментальной реконструкции денежной системы». Я имею в виду лидеров «Большой двадцатки» (G-20), которые на встрече в Вашингтоне уже на будущей неделе (15 ноября) должны согласовать (как это задекларировано) новую стратегию регуляции денежной системы.
В конце хочу привлечь внимание к такому: в теории денег разграничивают понятие «деньги как деньги» и «деньги как капитал». В хорошую погоду можно и не знать, что такое «деньги как деньги». В хорошую погоду это и не так важно. У нас много серьезных специалистов (прежде всего банкиров), которые глубоко разбираются в том, как реализуются деньги, которые приносят капитал.
В условиях кризиса ситуация изменяется: знания того, что такое «деньги как капитал», оказываются недостаточными. Нужно обстоятельно разбираться и в том, что такое «деньги как деньги». Особенно важно, чтобы такими знаниями владели лица, которые принимают управленческие решения в сфере денежных отношений.
В книжке М.Фридмана «Монетарная история США 1867-1960» (книжка написана в соавторстве из А.Шварц) аргументируется очень важная мысль, какая актуальная и сегодня. Существенные изменения в денежной системе, отмечает Нобелевский лауреат, никогда не происходят к появлению негативных результатов, а всегда после, когда их до того обязывает кризис, который уже взорвался. Но при таких условиях направление изменений зависит не от экономической целесообразности, а от политической конъюнктуры. Хотелось бы, чтобы сказано одним из патриархов теории денег учитывалось и в наши дни.